Может ли заграница заменить Родину?

Не всегда человеку бывает суждено до конца пройти свой земной путь в границах той страны, где он появился на свет. Разные, но очевидные обстоятельства могут подтолкнуть его к эмиграции – либо временной, либо постоянной. Закордонное бытие налагает специфический отпечаток на многие моменты жизни, из-за чего приходится учиться существовать по-новому. Ибо отныне ты не у себя дома, где тебе было все привычно и знакомо.

География расселения наших бывших соотечественников по земному шару весьма обширна. Особое место здесь занимает Израиль, переживающий на протяжении трех последних десятилетий авральный наплыв переселенцев из республик распавшегося Советского Союза. На текущий момент уже 20 процентов израильских граждан – это русскоязычные репатрианты. В мегаполисах (Тель-Авив и Иерусалим) данная цифра еще выше, а в некоторых небольших городах она вообще достигает 40 процентов. Огромная масса людей, сохранившая родную речь, но избравшая иную географическую судьбу… Кем стала для них благословенная ближневосточная держава – матерью или мачехой?

В первый же день моего пребывания в Тель-Авиве меня незамедлительно просветили: на улице, где я поселился, – можно, оказывается, свободно изъясняться по-русски – семь из десяти встречных так или иначе будут способны разговаривать на «великом и могучем». Вскоре мне стало ясно, что в экономической и культурной столице Израиля такая улица далеко не одна. Русский дух здесь ощущается весьма отчетливо – в разговорах, вывесках, музыке из автомобильных динамиков и распахнутых окон. Из личных наблюдений могу сказать, что, расхаживая по Тель-Авиву, не чувствуешь себя в абсолютно заграничном пространстве, и дело тут не только в еврейских корнях. Мне город показался похожим на крупные областные центры российского юга. Например, на Ростов-на-Дону, с которым у меня связано огромное количество воспоминаний. Есть какая-то особая схожесть в энергетике, в атмосфере, которая заставляет проводить подобные параллели.

Но отличия тоже нехилые. В первую очередь, они касаются подхода к развлечениям и досугу. Если ты любишь отдыхать и веселиться, то Тель-Авив станет для тебя своим до мозга костей. Праздник тут буквально на каждом углу: от незамысловатых кофейных посиделочных до шикарных ресторанов и клубов. Эстетической составляющей также уделяется весомое место: музеи, выставочные залы, галереи, театры, фестивали, концерты, а также грандиозный июньский гей-парад, привлекающий огромное число зрителей своей красочностью. Недаром, характеризуя уклад своих городов, израильтяне мудро подметили, что Хайфа работает, Иерусалим молится, а Тель-Авив «отрывается по полной». И, конечно же, дополнительный шарм бурлящему мегаполису, который, подобно Москве, никогда не спит, дает его чудесное приморское расположение.

В Израиле много СМИ на русском языке – от мелкотиражной бульварной прессы до крупных телеканалов. В местах массового скопления людей, как я уже обмолвился ранее, можно отчетливо услышать привычные уху слова и фразы, прочитать рекламные объявления и афиши, сложенные из букв родного алфавита. Несколько русскоязычных депутатов даже заседают в Кнессете – израильском парламенте. Что ни говори, а еврейское государство по менталитету и пониманию ближе нам, чем кто-либо другой из заграничного мира (я упускаю из вида пространство бывшего СССР). Однако же это совсем другая страна со своими законами, порядками и традициями. И оказаться в ряду своих там не так-то просто.

Водитель такси Борис Ильич, прокативший меня с ветерком по пульсирующим тель-авивским трассам, оказался очень приятным и легким на подъем собеседником. За достаточно короткое количество времени он успел поведать мне историю своего переселения на Святую землю. Состоялось оно в далеком 1990 году, когда советская империя оглушительно трещала по швам. В Душанбе – изначальной вотчине Бориса Ильича – стали твориться страшные вещи: оголтелые национализм с экстремизмом, помноженные на откровенный бандитизм. Множество русских и евреев было вынуждено бежать кто куда, спасая свои жизни. При этом бросались дома и квартиры, нажитое десятилетиями имущество.

Нашему герою повезло – израильские родственники пригласили его с семьей к себе перебраться на ПМЖ. На Земле обетованной пришлось учиться существовать заново: сменить кучу профессий, постигать науку изъясняться и писать на иврите, приспосабливаться к новым условиям и чужим людям. Непросто, тяжко, подчас непосильно. Причем всем – и тебе, и жене, и детям-подросткам. Но выстояли, освоились, получили паспорта, взяли ссуду на квартиру, дети стали образованными и самостоятельными, обзавелись своими семьями. Ныне экс-душанбинцы совершенно искренне называют Израиль своей родной страной.

«Поначалу всем тут очень непросто. Но если выдержишь год, то уже не захочешь никуда уезжать. Я прикипел к этой земле навсегда, теперь она – моя родина», – произнес тель-авивский таксист Борис Ильич, прощаясь со мной. Хотя для справедливости замечу, что жизнь у него отнюдь не сахарная. В 66 лет ему приходится «крутить баранку», ибо на имеющееся пенсионное пособие прожить крайне затруднительно. В материальном плане большинство репатриантов находятся в менее завидном положении, нежели коренные жители.

В Израиле практически каждый день можно пересекаться с выходцами из России, Украины, Белоруссии... У каждого из них собственная судьба и личная история эмиграции. Но в любом случае, они остаются своими людьми и всегда готовы помочь, посоветовать, подсказать, если ты к ним обратишься. В них по-прежнему сильна широта русской души, сколько бы времени ни прошло с момента их отъезда. Они передают эти качества своим детям, появившимся на свет уже тут, под жарким ближневосточным солнцем и являющимся полноправными израильтянами, которые однако говорят и думают по-русски. Возможно, именно благодаря всем этим факторам так незаметно стирается психологическая и духовная граница между нашими обеими Родинами...