Живут в умирающем наследии. Особняк, который якобы охраняется государством, не спасает золотая табличка

Деревянный Архангельск уходит — северный модерн не спасают золотые таблички. Мы наблюдаем это с улицы, а кто-то изнутри этих домов-памятников. Сгнившее основание, трещины вдоль и поперек, дряхлое крылечко, покосившиеся стены — так выглядит особняк Калинина в Архангельске. Несмотря на важный статус — шутка ли, самим государством охраняется, люди здесь бытуют в унизительных условиях. Топят разрушенные печи. Латают снаружи дыры на свой риск, как умеют. Заводят кошек — не милоты ради, а чтоб спасали от мышей. В этом доме живет Антон Полуэктов — обычный горожанин, муж и отец. Он рассказал 29.RU, как его сюда занесло и почему с учетом всех проблем этот дом ему дорог.

Особняк Калинина построили в Архангельске по спецпроекту до революции в 1906 году. Дом принадлежал купцу Никанору Андреевичу Калинину и был возведен на месте сгоревшего одноэтажного. В то время городская управа уступила это место при условии, что дом должен быть двухэтажный и привлекательный. Таким он и был построен. Оригинальный проект, выразительные фасады, впечатляющая своей формой крыша, с первого взгляда запоминающийся угловой эркер с пирамидальной башенкой.

— Фактура, цвет, пропорции. Особого внимания заслуживают интерьеры с анфиладным расположением комнат, потолочной лепниной, изразцовыми печами и паркетом. Это восхитительная работа архитектора, плотника, штукатура, каменщика… И даже спустя сто лет вряд ли могут возникнуть сомнения в эстетической привлекательности и архитектурно-художественной ценности данного объекта. На фоне современной архангельской архитектуры эта ценность и вовсе растет, — считает Владислав Дреко, куратор сообщества «Архангельск: архитектура и градостроительство».

Безусловное достоинство дома Калинина — его расположение. Жить в центре города — это удобно. Отчасти поэтому семья Полуэктовых семь лет назад решилась сюда перебраться. Интеллигентная семья, она — филолог, он — философ, религиовед, дизайнер. Они влюбились в особняк, который покорил их эстетикой прошлого, но сегодня они измучены суровым бытом. Устали физически — силы забирают постоянные попытки подлатать особняк и просто рутина в доме без удобств. Устали морально — видят, как всем плевать. И не на них даже, а на объект культурного наследия. Если власти и застройщики ждут, пока дом рухнет, то зачем тогда весь этот пафос с золотыми табличками?

«

Два раза по две недели мы жили без воды

»

Прохожие, возможно, думают, что в таких домах могут жить только маргиналы — это, конечно же, ошибка. Антон Полуэктов — человек с тремя высшими образованиями: религиоведение, этнография и когнитивные науки. Живет он тут с женой и дочкой, которой два года.

Раньше Антон преподавал в университете, а сейчас он дизайнер. Многие горожане знают его как большого кинолюбителя и бывали на его лекциях о кинематографе. В доме Калинина он проживает с супругой уже семь лет.

Мы уже не раз писали про особняк купца Калинина, этой зимой тут неделями не было воды, а в апреле территорию вокруг залило водой, когда на соседней стройке прорвало трубу.

— Когда была авария на стройке, у нас здесь всё плавало, — показывает он на двор дома. — Продолжалось это дня два, потому что здесь очень хитро всё сделали: там, где у нас идут мостки вдоль проспекта Ломоносова, должна быть, по идее, сточная канава, но ее нет. Летом, если начинается дождь, всё утекает к нашему дому. Поэтому всё, что вытекло из трубы, пришло сюда. Сейчас вода стоит под домом, уходит постепенно в три канализационных колодца. Никто эту воду откачивать так и не приезжал.

Но затопление от «тысячника» не единственный источник воды. Антон показывает, как недалеко от дома из-под земли бьет небольшой родник — началось это в начале марта. Пока что реакции служб на него не видно.

— У нас за зиму три раза замерзал колодец, весь дом стоял без воды, — вспоминает Антон. — Вначале — перед Новым годом, потом где-то в феврале и в марте. Два раза по две недели мы жили без воды. В «РВК» говорили, что у нас замерзли стояки, но потом признали, что замерз колодец. Приезжали, отогревали его, и у нас снова появлялась вода. Первый раз, когда нам отключили воду, у нас полностью замерз весь стояк и на кухне оторвало все трубы — тогда управляющая компания их поменяла.

«У соседей на полу образовывался лед»

Раньше Антон жил в более комфортных условиях — вначале в хрущевке в Северодвинске, а затем — на съемной квартире в Архангельске. Говорит, что в доме Калинина ему вначале было тяжело, но затем он привык, научился топить печь и готовить на ней.

— Эту квартиру получил еще прадедушка жены, — объясняет он. — Наша дочь — уже пятое поколение, которое живет в этом доме. У нас в квартире есть старинная мебель, много фотографий начала ХХ века. Для меня, конечно, Архангельск, когда я первый раз сюда приехал в 1998 году, был таким удивлением. Северодвинск все-таки не такой: там вначале идут деревянные бараки, потом «сталинки», потом хрущевки, потом новые дома. А чтобы рядом с девятиэтажкой стояли деревянные дома и шли деревянные мостки — для меня это было чем-то невероятным. Я помню реакцию иностранцев, которых мы водили в студенческие годы по Архангельску, когда здесь еще ходили трамваи и троллейбусы. Для них это тоже было диковинкой. А то, что сейчас это всё сгорает «случайным образом» и падает, — это очень грустно.

Помещения особняка Калинина были признаны нежилыми еще в 1985 году, но сам дом не посчитали аварийным. Это сделали только в 2018-м. В администрации города сообщили, что дом должен быть расселен до декабря 2022 года. Но с припиской «если будет возможность». Добиться ремонта или реставрации жильцы пытаются уже около 15 лет, было выиграно несколько судов, но, по словам Антона, никакой реакции со стороны правительства не было.

Семья Полуэктовых живет в одном из трех подъездов дома. Рядом с ними проживает сосед, а до недавнего времени была еще соседка-пенсионерка, которая так и не дождалась переселения и умерла незадолго до Нового года. В других двух подъездах проживает еще три-четыре семьи. Есть и нежилые квартиры, хозяева которых купили себе новое жилье и съехали. Одна из причин, по которым люди уезжают отсюда, — холод.

— У нас еще достаточно тепло — зимой было в квартире +16 градусов, — говорит Антон. — А вот у соседей на полу в общем коридоре образовывался лед. Но и мы в эту зиму почувствовали, что замерзаем. Ногам было настолько холодно, что у нас дочка ходила в меховых тапках с шерстяными носками, чтобы не заболеть. И чувствуется, что этой зимой мы, может быть, тоже будем просыпаться — а у нас на полу будет иней.

То бомба, то стройка по соседству

Внутри дома, еще до квартир, находится общая кухня с двумя печками. Одна из них засорилась, и в этом году ее нужно ремонтировать. В последний раз здесь чистили печки четыре года назад: тогда рабочие вскрывали кладку на чердаке, а на крышу лезть отказались — сказали, что это просто опасно. С тех пор как семья Полуэктовых стала здесь жить, они два раза ремонтировали печи за свой счет — управляющая компания отказывалась что-то делать. За один такой ремонт нужно заплатить около 20 тысяч.

Есть в подъезде общая ванная с бойлером, но сейчас из нее сделали кладовку. Мыться здесь невозможно — из-за плохих полов всё помещение промерзает.

— Пол проседает, — показывает он. — Когда мы выравнивали его в коридоре, то разница между стенами была почти 15 сантиметров. У дома стоят сваи из лиственницы — хорошее крепкое дерево, и еще ленточный фундамент из булыжников. Но всё дело в том, что септики чистятся очень редко и очень плохо, и лиственница фактически стоит в фекалиях. А в такой жесткой среде гниет любое дерево.

По словам Антона, дом начал ехать в сторону, когда во время Великой Отечественной войны во двор упала бомба. Еще сильнее он поехал, когда рядом стали строить ЖК «Рубин». С другой стороны сейчас готовят площадку под здание суда, и жильцы боятся представить, что будет, когда и там начнут заколачивать сваи.

— В прошлом году у нас сломалось крыльцо, еще была соседка живая — провалилось прямо под ней, — показывает Антон на доски. — В итоге мы сами собрали весь материал для ремонта, привезли и сколотили его. А с другой стороны крыльцо смыло вместе с мостками, но никто так и не пришел его ремонтировать.

Мыши, субботники и отсутствие стоянки

Кроме людей в особняке есть и другие жильцы — крысы и мыши. У Полуэктовых их ловит кошка, а до нее был кот, который однажды убил крысу чуть ли не с него самого размером.

— Они встречаются везде — и в квартире, и в коридоре, — говорит хозяин. — Сруб этого дома обтягивался тонкой пергаментной бумагой, на которую затем клеили обои. И мыши под этими старыми обоями, видимо, по всему дому курсируют. У нас их тут кошка давит, а вот на втором этаже, говорят, они совсем наглеют — вылезают из-за обоев при людях, никого не боятся.

Дворников у особняка нет в принципе. Зимой дорожки от снега чистят сами жильцы, летом и весной устраивают субботники и собирают мусор и листву. Подъехать к дому сейчас тоже нереально:

— Сейчас мы вообще в анклаве: с одной стороны — частная территория, на которую нельзя заезжать. А с другой стороны стоянка сейчас перекрыта. Сказали, правда, что через месяц-полтора откроют, но полтора месяца прошло, а всё остается так же. У многих жильцов дилемма — что делать с дровами, которые будут на зиму заготавливать. Непонятно — можно ли их будет вообще подвезти сюда, — задается вопросом Антон.

«Цыбульский перед выборами обещал заехать

»

Антон говорит, что, несмотря на откровенную аварийность, ему жалко этот дом. Очень печально, что здание погибает и никто при этом не думает его спасать.

— Мы очень долго отсюда не выезжали, потому что надеялись, что с ним начнут хоть что-то делать, — говорит он. — Даже господин Цыбульский перед выборами обещал сюда приехать. Мы ему написали, что есть такой дом, историческая ценность… Но выборы губернатора прошли, а после этого он больше не отвечал на письма. Мы разговаривали еще с одним из московских фондов, который помогает превращать подобные здания в новые объекты — например, магазины, культурные центры или отели. Жена даже написала проект, чтобы превратить особняк в гостиницу домашнего типа, в которой было бы можно сохранить печи, историческую мебель. Но это никого не заинтересовало.

Антон говорит, что на самом деле ему нравится здесь жить, хоть и признает — это очень тяжело. А сейчас, видимо, будет еще сложнее: зимой нужно будет топить сразу четыре печки, утром и вечером, чтобы не замерзли трубы.

— Есть в этом, конечно, свой плюс — у меня работа всегда была сидячей и связанной с компьютером, и выйти в субботу и потаскать дрова воспринимается как разгрузка, отдых. Полдня погулять на свежем воздухе — это здорово. Но сейчас их нужно еще больше. Это отнимает много времени, и нужны деньги. Не знаю, как будет дальше. Мы в очень глубоких раздумьях, где нам зимовать. Здесь здорово, но есть где-то та грань, после которой понимаешь — хватит, достаточно.

Зыбкая надежда между тем остается: в городской администрации сообщали, что имеют «некий проект на консервационные работы» особняка Калинина, а жильцов расселить должны якобы в рамках региональной программы наравне с жителями обычных убитых деревяшек без золотой «пробы» от государства. Радует, что молодые — шансов дождаться больше.