Большая область и такие же проблемы. Новый руководитель Минздрава Поморья ответил на вопросы северян

— Массовая вакцинация. Все-таки делать или не делать вакцину? Это интересует многих читателей.

— Если говорить про вакцину, которая существует в настоящий момент у нас в области, «Спутник V» так называемая, то она показала и показывает свою эффективность. Вначале у ряда специалистов было скептическое отношение к этой вакцине, но все больше и больше моих коллег (Цыбульский тоже записался. — Прим. ред.) или их родственников прививаются. Они сами в добровольном порядке выполняют исследование на антитела после вакцинации — практически у 97% людей есть антитела к COVID-19, что говорит о формировании иммунитета. Поэтому делать нужно однозначно.

В первую очередь, нужно делать тем, кто не болел, и тем, кто имеет прямые показания для этого: это люди с хроническими заболеваниями, люди в пожилом возрасте, те, кто имеют ряд других проблем со здоровьем, которые могут повлиять на течение коронавирусной инфекции (ранее мы писали, кому нельзя делать прививку). Будем стараться сделать так, чтобы 60% людей области, как минимум, имели иммунитет к COVID-19.

Многие перенесли инфекцию бессимптомно или в легкой форме, не обращались за медпомощью, поэтому число иммунизированных лиц в настоящий момент значительно выше того, что транслируется в СМИ. Порядка 10, а то и 20% популяции необходимо провакцинировать в ближайшее время. Это позволит создать прослойку иммунизации. Всего нужно провакцинировать порядка 200 тысяч человек. Дети и лица до 18 лет не могут быть провакцинированы, потому что это является абсолютным противопоказанием для вакцинации, в этой же группе женщины — беременные и в период лактации, люди с тяжелыми заболеваниями печени, почек и так далее.

— Читательница интересуется, можно ли вакцинироваться не по месту жительства?

— Сейчас возникают такие сложности, в первую очередь, при электронной записи. Пациент заходит на сайт Zdrav29 или «Госуслуг», пытается записаться не по месту прикрепления, но не может. Мы пытаемся устранить эти сложности, но они носят системный характер: не только в Архангельской области, но и в России в целом. Если же пациент позвонит в регистратуру или лично побывает там, в том лечебном учреждении, которое выполняет вакцинацию, то, безусловно, ему не откажут и произведут вакцинацию.

— Какие документы нужно иметь человеку, который пришел на вакцинацию?

— По факту никаких требований иметь медицинскую карту с собой нет. Пациент должен иметь с собой полис, СНИЛС и паспорт РФ. После прохождения всей процедуры регистрации он подписывает документы и уже далее направляется к врачу для того, чтобы пройти осмотр перед вакцинацией. Здесь как раз самое интересное происходит: врач определяет, показано или не показано введение первой дозы вакцины пациенту. В большинстве случаев противопоказаний каких-то не выявляется, пациент получает первую дозу вакцины. После происходит период в 20 дней, когда рекомендуется более тщательно и осторожно общаться с окружающими людьми, чтобы избежать инфицирования, пока иммунитет еще не выработался. Как только 20 дней проходит, представители страховых компаний — с ними есть договоренность — обзванивают пациентов и сообщают, что завтра их в такое-то время ждут в том же самом вакцинальном пункте, в котором они были, где будет введена вторая доза вакцины.

Основная проблема существует сейчас такая: люди, находясь в командировке или проживая на два города, получают первую дозу вакцины, предположим, у себя, например, в Вологодской области или в Санкт-Петербурге, а потом приезжают к нам и требуют, чтобы им была введена вторая доза вакцины. К сожалению, в настоящий момент еще не определен порядок таких действий, поскольку приоритетно мы получаем вакцину для каждого пациента: первую и вторую дозу. То есть эта вторая доза, которая у нас имеется в запасе, припасена для того, кто получил первую дозу на территории нашего региона. В настоящее время мы не рекомендуем пациентам уезжать в другие регионы и требовать введения второй дозы вакцины в другом месте — это может создать трудности и привести к тому, что иммунитет не выработается.

— Мужчина переболел в легкой форме в ноябре, нужно ли ему делать прививку сейчас?

— Примерно ситуация такая же, как и у меня, — я переболел в конце ноября — начале декабря. В настоящий момент показаний для вакцинации нет. Как минимум, должно пройти шесть месяцев. Если человек считает, что у него была инфекция COVID-19, она должна быть подтверждена лабораторным методом: это должен быть либо положительный мазок ПЦР, либо положительный мазок на антитела или на антиген.

— Могу ли я сдать бесплатно анализ на антитела, — этот вопрос читательницы к тому, делать ли прививку, вдруг она уже переболела или болеет сейчас

— К сожалению, массовое обследование пациентов на антитела проводилось только в рамках исследований. Что касается нынешней тактики и действий — нет, массовое тестирование на антитела не выполняется и соответственно не покрывается в рамках полиса ОМС (где сделать платно. — Прим. ред.).

— Статистика по больным и умершим от COVID-19, по мнению читателя, занижается. Как все-таки она формируется?

— Да, действительно, невозможно достоверно получить статистику по региону. Некоторые люди не обращаются за медицинской помощью, либо у них не берется мазок, когда врач при осмотре не видит показаний для выполнения этого мазка (у пациента молодой возраст и отсутствие ярких клинических симптомов. — Прим. ред.). То есть некоторые не получают положительный результат и не попадают в общий учет. Поэтому многие считают информацию в СМИ недостоверной. Безусловно, невозможно добиться достоверной информации сейчас. Основной и главный показатель, по которому в дальнейшем мы будем судить о работе системы здравоохранения, — это летальность от COVID-19. Именно это покажет, насколько хорошо или плохо система здравоохранения отреагировала и сработала в период пандемии. В сравнении с другими регионами, с другими странами, в целом мы более эффективны, скажем так.

— Зрители эфира спрашивают, почему после COVID-19 не делают КТ бесплатно?

— Для диагностики при лечении COVID-19 или для оценки последствий инфекции используются лучевые методы исследования — это рентген, компьютерная томография, УЗИ. Однако если говорить про КТ, то это не всегда обязательное исследование. Каждый пациент, который заболел COVID-19, должен понимать: если такие показания будут, исследование проведут. Показания достаточно строгие: например, у пациента отрицательный мазок на COVID-19, но есть тяжелое течение инфекции, которое сопровождается уменьшением насыщения крови кислородом. Соответственно, мы предполагаем поражение легких, но не можем понять, насколько серьезен объем этого поражения. В такой ситуации безусловно нужно делать КТ.

Когда же у человека нет сопутствующих заболеваний, возраст от 18 до 50–60 лет, но в течение нескольких дней была температура, — это не показание для КТ. Самое главное — понимать и знать процент обеспечения кислородом пациента, так называемую пульсоксиметрию. Если этот показатель не ниже 93, то это означает лишь то, что поражение легких — оно может быть и 70 и 80% — не значимо для пациента. Соответственно, прогноз в данном случае хорош. Если у пациента снижается сатурация ниже 93, это уже однозначно говорит о том, что его нужно госпитализировать, ему показана кислородотерапия, более активная терапия лекарственными препаратами.

Еще одно заблуждение: не каждому пациенту, который стационарно получает лечение, показана внутривенная терапия, то есть капельницы. Это не нужно, если человек самостоятельно может принимать жидкость и пить, если лекарства, которые ему вводятся, позволяют закрыть потребность в лечении.

Врачи ориентируются на рекомендации, которые сложились на протяжении этого года: они не раз редактировались. В настоящий момент мы лечим пациентов по рекомендациям девятого пересмотра. То есть уже девять раз собирались эксперты, лидеры мнений, изучали большой объем литературы, — не только той, которая есть в РФ, но и в целом в мире, — изучали опыт иностранных коллег. На основании этого опыта они составляли схемы и график лечения. Что же касается томографии и других лучевых исследований, да, каждый пациент, который поступает в стационар, обязан пройти КТ, рентген либо УЗИ легких. Это не обязательно должно быть КТ.

По поводу исследований после выписки. Если в рекомендациях у пациента в выписном эпикризе указано обязательное исследование с помощью КТ, то он может прийти и получить направление от терапевта поликлиники по месту жительства. К сожалению, все должны понимать, что сейчас нагрузка на компьютерные томографы крайне высокая, поскольку болеет действительно большое количество людей.

Мы не можем гарантировать, что пациент, который уже поправился, в ближайшее время сможет рассчитывать на выполнение данного исследования. Но в перспективе, когда, надеемся, пандемия подойдет к концу либо количество заболевших снизится, мы сможем более адекватно и грамотно распределять потоки пациентов и сможем всем тем пациентам, которым требуется это исследование, его выполнить.

— Вопрос из Instagram 29.RU: «Я как врач-рентгенолог, ежедневно оказывающий помощь при диагностике новой коронавирусной инфекции, не получаю на данный момент специальных социальных выплат. Прошу разъяснить».

— Нужно оставить номер телефона для связи и сообщить, какое учреждение представляет обратившаяся. Возникает много конфликтных ситуаций, когда происходит отсутствие понимания между руководством лечебного учреждения и сотрудником, который считает, что по какой-то причине ему не начисляют выплаты при работе с рисками из-за COVID-19. Мы рассматриваем эти случаи: в каких-то из них прав работодатель, в других — работник, ему в итоге все эти деньги выплачиваются. Самый главный момент касается подтвержденного случая COVID-19: если пациент находится в учреждении, которое не занимается профильно лечением COVID-19, и у него только подозревается инфекция, то это не является критерием для выплат. Постановление правительства № 1762 четко определяет критерии включения сотрудника медорганизации, которому осуществляются выплаты в соответствии с законодательством.

— Сергей Туфанов спрашивает, почему нет доплаты водителям, которые возят врачей к больным COVID-19.

— Опять-таки вопрос юридический. Есть постановление, в котором обозначен список таких сотрудников. Если у Сергея в трудовом договоре должность указана как просто водитель, то, соответственно, ему не положены никакие социальные выплаты, связанные с новой коронавирусной инфекцией. Если написано, например, санитар-водитель, то этот сотрудник непосредственно участвует в медпомощи больным с подтвержденным COVID-19, конечно же, ему будет осуществлена выплата. Опять же много юридических тонкостей и моментов, каждая ситуация требует индивидуального рассмотрения. И я прошу в первую очередь найти диалог с руководителями медорганизаций. В случае, если вы понимаете, что вы правы, а руководитель не донес до вас информацию, обращайтесь — мы со своей стороны проведем разбирательства.

— Читатель интересуется, можно ли прийти к вам на личный прием или лично направить запрос и получить ответ?

— Личный прием организован будет — пока COVID-19 внес коррективы. В ближайшее время я планирую создать профессиональные странички «ВКонтакте» и в «Инстаграм». Безусловно, коллеги будут помогать мне вести соцсети, но те обращения, которые будут поступать, я буду стараться рассматривать сам и оперативно реагировать на них. Основная цель — сделать так, чтобы пациент получил помощь, а не отписку спустя 30–60 дней с момента обращения.

— Ранее нам приходил вопрос по поводу Холмогорского района, где люди не могу получить бесплатные лекарства при лечении коронавирусной инфекции: его задавала Надежда Тетерина. Сейчас Наталья Корнякова интересуется: когда будет, наконец, налажено обеспечение лекарственными средствами больных сахарным диабетом, в частности тест-полосками для глюкометров. Так как же обстоят дела с обеспечением лекарствами сегодня?

— Проблемы в обеспечении лекарствами пациентов с COVID-19, лечащихся в амбулаторных условиях, связаны с тем, что поступающие лекарства мы достаточно быстро распределяем по медицинским организациям, которые оказывают помощь на дому. Соответственно существует дефицит: не только на рынке Архангельской области, но и в целом по стране. Мы адекватно и быстро пытаемся реагировать на это, но, к сожалению, не всегда получается. В то же время ряд пациентов, которые переносят инфекцию в легкой форме, фактически не нуждаются в назначении лекарственных препаратов, но они порой могут высказывать недовольство по поводу того, что врач не выдал рецепт или не назначил лекарств. Здесь ситуация двоякая: в какой-то ситуации нет показаний, поэтому пациент не нуждается в специализированной терапии; в другой [ситуации] в том лечебном учреждении, в котором наблюдается человек, может существовать дефицит лекарств именно для легких пациентов.

Что касается других лекарственных препаратов, — для лечения сахарного диабета, эпилепсии, бронхиальной астмы — сейчас проблема фактически существует на уровне самих медицинских организаций. Есть сложности с новым ведением регистра пациентов для льготного лекарственного обеспечения, поэтому в такой ситуации мы решаем вопрос уже непосредственно с работниками лечебных учреждений, в которых не могут выписать рецепт, ссылаясь на его отсутствие. По факту, на складах «Фармации» — организации, которая осуществляет поставку льготных лекарств, все препараты, необходимые для широкого круга пациентов, есть.

Мы сейчас стараемся индивидуально работать, каждое обращение отрабатываем, и в общем ситуация уже стабилизировалась. То, что было до нового года, когда тотально отсутствовал ряд жизненно необходимых препаратов, такого уже нет, к счастью.

— То есть препараты, которые назначаются пациентам после трансплантации, тоже сейчас есть в регионе?

Если говорить про препарат с торговым названием «Праграф», он закуплен до марта. В дальнейшем также эти пациенты будут обеспечены необходимыми препаратами, поскольку они [препараты] действительно жизненно важные. В случае просрочки, даже небольшой, пациент может запрогрессировать — состояние по его основному заболеванию и прогнозы по нему будут ухудшаться. Мы не хотим этого, естественно, сделаем все, чтобы не только пациенты с трансплантацией органов или тканей, но и другие люди — с хроническими заболеваниями, которые нуждаются в регулярной терапии, ее получали.

— Что можно посоветовать тем, кто написал нам под эфиром, что у них возникли проблемы с получением в полном объеме препаратов, необходимых к приему после трансплантации?

— Можно сообщить нам контакты, мы разберемся в отдельных случаях. Основная же наша цель — сделать так, чтобы не приходилось индивидуально решать эти вопросы, то есть наладить систему работы. Тогда бы мы больше работали на план и в целом на развитие системы здравоохранения, вместо того, чтобы сейчас бегать и тушить такие небольшие локальные пожары, которые возникают из-за несовершенства действующей системы.

— Читательница пишет, что из-за COVID-19 не может сделать плановую операцию, которую ждет уже год. Ей уже тяжело ходить.

— Плановая деятельность медицинских организаций связана с тем, что привлекаются специалисты: анестезиологи-реаниматологи, например, если мы говорим про операции, хирурги, медицинские сестры. В настоящий момент в области колоссальная нехватка кадров: это касается врачей, среднего и младшего медицинского персонала.

Буквально каждый анестезиолог-реаниматолог на большом счету. Лимитирующим фактором при назначении операций как раз являются анестезиологи-реаниматологи, которые на передовой сейчас: они работают в отделениях реанимации и интенсивной терапии по всей области. Ситуация складывается не очень приятно в частности в районах, где данный специалист эксклюзивен. Он может быть представлен одним человеком, который вынужден нести на себе это бремя.

— Объясню так же еще, почему мы не так активно разворачиваем диспансеризацию и плановую помощь. Это может опять же привести к заносу инфекции извне и инфицированию пациентов, которые находятся на плановом лечении. Меры, которые сейчас предпринимаются, чтобы этого избежать, беспрецедентны. Если говорить про онкологическую помощь, то каждому пациенту, который поступает в стационар, выполняется экспресс-тестирование на COVID-19, дабы избежать того случая, когда бессимптомный пациент может инфицировать палату или отделение, заразить врачей — самых ценных сотрудников (про риски заражения в медучреждении говорила нам и Татьяна Русинова, заместитель министра здравоохранения Архангельской области).

— Леонид пишет: Минздрав России отменил необходимость делать ПЦР-тесты на коронавирусную инфекцию перед плановым поступлением на операцию. Почему в Архангельске данный приказ Минздрава игнорируется — требуют тест?

— Отмены никакой не было, здесь решение принимается индивидуально на региональном уровне. В данном случае мы действуем в интересах пациентов, которые находятся на стационарном лечении без COVID-19, чтобы уберечь их от заражения. Есть такое понятие, как суперспредер (зараженный человек, который с большей вероятностью заражает других по сравнению с типичным инфицированным человеком. — Прим. ред.). Такой человек может считать, что он не болен, или те симптомы, которые у него есть, он не трактует, как острую респираторную вирусную инфекцию. Он ходит, общается с другими людьми в тот момент, когда у него пиковое количество вируса: и фактически он, потерев свой нос или чихнув в руку, распространяет в окружающую среду вирус COVID-19.

— Тамара Акишина спрашивает, будут ли наказывать врача, который поставил ей неправильный диагноз: в то время, когда у нее был коронавирус, ей поставили ОРВИ. Почему такая путаница возникает и кто в итоге несет ответственность, потому что переболела она, как пишет, тяжело?

— Что такое ОРВИ? Это острая респираторная вирусная инфекция. Если говорить про COVID-19, то это опять же равно ОРВИ. Только ОРВИ — это общая масса, а COVID-19 — конкретное заболевание. Если говорить про общие базовые принципы респираторной вирусной инфекции при легком течении заболевания, то он почти одинаковы. Если девушка, которая это написала, лежала в каком-то инфекционном стационаре и только после этого она узнала, что у нее была инфекция, вполне вероятно, что какое-то разбирательство будет проведено, административную ответственность сотрудник понесет.

Но, естественно, все должны понимать, что каждый человек имеет право на ошибку, в том числе и врач. Она, к сожалению, может нести более фатальный характер, чем ошибка, совершенная человеком при другой должности. При колоссальной нагрузке, которая в настоящий момент легла на плечи медицинских работников, конечно же, доля и вероятность ошибки возрастает.

Я ни в коей мере не прикрываю и не защищаю своих коллег, которые сейчас трудятся и лечат пациентов с COVID-19 круглосуточно, на новогодних и всех других праздниках, но прошу всех жителей области отнестись к ним с пониманием. Никто не ожидал такого, и мы до сих пор не можем прогнозировать развития инфекции в дальнейшем. Я прошу с пониманием отнестись к тому, что действительно порой врач может пообещать, но не прийти — было в какой-то из дней так, или сотрудник медицинской организации может пообещать, но не позвонить, потому что просто банально то количество звонков, обращений, консультаций, через которое проходит ежедневно каждый врач, это крайне большой объем.

— Наш читатель Владимир Бобошин предлагает отправиться с прокуратурой проверять питание в Архангельской городской больнице № 4. Предлагает вам посмотреть, как там кормят пациентов. Называет еду помоями. Как у нас, действительно, сейчас организована проверка качества питания в медучреждениях?

— Попробую объяснить. Так как сегодня мы пытаемся экономить, большинство услуг, которые оказываются медицинским организациям, — будь то прачечная, ввоз отходов или то же самое питание, — все это делается на аутсорсинге. То есть какая-то компания в Архангельской области предлагает свои услуги. Есть хороший пример в первой городской больнице, где достаточно хорошее питание, есть и негатив, как в вопросе читателя. Что со своей стороны мы постараемся сделать? Нужно провести аудит этих компаний, анкетирование пациентов об их удовлетворенности услугами, которые оказываются помимо лечения в стационаре. Это надо изучить и сделать так, чтобы пациентам было комфортно. Как говорил губернатор области, чтобы человеку было приятно зайти в палату, была новая кровать и свежее постельное белье, питьевая вода и нормальное питание. Если будет так, пациенты станут быстрее поправляться.

Естественно, все это будет выполняться поэтапно, не стоит ждать, что с завтрашнего дня в четвертой городской больнице сменится компания-аутсорсер, и питание сразу станет лучше. Такого, к сожалению, не будет, но в целом, в течение 2021 года люди должны увидеть изменения.

— Читатели спрашивают нас о работе санавиации. Интересуются тем, сколько сегодня стоит отправить вертолет в область. Насколько это финансово целесообразно, или логичнее иметь компетентного врача на месте. И сколько денег тратится в год на перелеты.

— Когда речь идет про жизнь человека, про финансовую целесообразность говорить не хочется. Сколько бы полет ни стоил, если это спасет жизнь человека, позволит избежать инвалидности, мы будем делать все от нас возможное. Действительно, полет вертолета Ми-8 стоит больше 200 000 рублей, что для нас достаточно дорого. Буквально вчера мы с коллегами обсуждали, что есть другие вертолеты, но дальность их полета составляет 400 километров, и если проводить аналогию с другими регионами, то там такой вертолет может долететь в нужные населенные пункты и вернуться в областную больницу. Если же говорить про наш регион, то расстояния тут другие. И такой вертолет, например, не сможет долететь до Котласа и обратно. Приходится летать на тяжелом и большом Ми-8, но это приходится делать, чтобы оказывать помощь.

Если говорить про создание медпомощи на местах. Часто причина полета — это, например, инсульт или инфаркт. Чтобы такому пациенту помочь, необходимо такое оборудование как ангиограф. Оно может стоить от 70 миллионов рублей и выше. И помимо самого оборудования необходимо создать условия в самой больнице. То есть это оборудование самой операционной. Обучение персонала. И у самого специалиста, работающего с такими случаями, должна быть набита рука. Одно дело, когда он выполняет исследование раз в месяц, а другое, когда от пяти до десяти исследований в неделю, и в таком случае навыки будут, конечно же, лучше. Аналогии можно привести простые. Если вы водите автомобиль и садитесь за руль раз в неделю, ваша способность быстро и качественно водить хуже, и отсутствие опыта повышает риски. В нашем случае рисковать не хотелось бы.

И правильнее — воспользоваться санитарной авиацией и доставить пациента до областного центра, где ему не только окажут помощь специалисты высокого уровня, но и обеспечат уход после, в том числе обеспечивать препараты, которые нет возможности закупать для каждого маленького населенного пункта, где они не факт, что будут использоваться. И это будет нецелевое расходование средств. А нам хотелось бы, чтобы каждая копейка, которая будет потрачена, шла на пользу. Та структура, которая сейчас строится, — все, что было приобретено и построено, должно использоваться и после пандемии.

— Читатель обозначил проблему, что сегодня пациенты поступают с одним диагнозом в медучреждение, а в итоге заражаются ковидом. И некоторые умирают. Каковы сегодня такие риски? И что можно сделать?

— Риски объясняются просто. Человек, который по неотложному или острому заболеванию попадает в стационар, не обследуется должным образом, и нельзя точно гарантировать, что инфекция у этого пациента не находится в каком-то зачаточном состоянии, что невозможно выявить существующими методами диагностики. Инкубационный период инфекции в среднем составляет от 5 до 7 дней, но может достигать и 14. И никто не может гарантировать, что пациент с инфарктом, которого привезли в больницу, не заболеет коронавирусом через несколько дней, и мазок окажется положительным.

Мы не можем каждого пациента, который поступает в стационар, определять в отдельный бокс и создавать для него такие условия, чтобы он ни с кем не контактировал. Реанимация, к сожалению, общая. И распространение инфекции при этом может быть даже при дистанции в полтора метра между кроватями.

— Читатель интересуется, почему при том, что есть волонтеры, вуз, медколледж с будущими медиками, пожилые одинокие люди не получают никакой регулярной поддержки по подбору и доставке лекарств.

— Такая поддержка существует. Единственное, к чему мы стараемся не привлекать волонтеров, — к развозке врачей к пациентам с подтвержденной инфекцией COVID-19, поскольку стараемся уберечь их от инфицирования. Что касается развозки лекарственных препаратов — активно этим вопросом мы занимаемся. Периодически к нам обращаются люди с инвалидностью или те, у кого нет возможности, но показана ежемесячная химиотерапия, как пример, — и им необходимо каким-то образом туда добраться. Такая практика тоже существует. Если у кого-то из аудитории эфира есть такая потребность — им необходимо регулярное получение препаратов или помощь в транспортировке до медучреждения и обратно, вы можете написать, и мы договоримся с волонтерскими организациями, которые окажут в нужном необходимом объеме помощь.

— Еще один вопрос, который мы успеваем задать в рамках этого часа. На базе первой городской больнице из-за коронавируса закрыли центр реабилитации для пациентов с инсультом, и люди интересуются, когда его откроют.

— Да, в настоящее время там лечат пациентов с ковидом, в перспективе, конечно, как только снизится уровень заболеваемости, все вернется на круги своя, и сейчас мы прорабатываем момент возможности реабилитации пациентов после острых нарушений кровообращения на базе седьмой городской больницы. В ближайшее время мы планируем выезд в это медучреждение, если удастся достигнуть определенного ряда соглашений, то пациенты после перенесенных инсультов будут направляться именно туда, пока на базе первой городской развернута помощь больным с коронавирусом.

— Читательница сообщает, что ее бабушка из Лешуконского района, которой понадобилась медпомощь, сначала вынуждена была направиться в районную больницу, потом получить направление в Архангельск, на все это нужно время, за которое может ухудшиться состояние. На переезды нужны деньги и силы, которых у пенсионеров не так много, чтобы ездить по области. Возможно ли как-то изменить эту систему? И есть ли какие-то компенсации на проезд для пенсионеров до места лечения. Если да, то как их получить и на каких условиях.

— Это называется все одним словом — маршрутизация пациентов, то есть их направление по профилю заболеваний в различные медицинские организации нашей области, этот вопрос будет полностью пересмотрен в ближайшее время. В феврале у нас планируется достаточно объемная работа с документами, появится ряд распоряжений, которые будут опубликованы на сайте Министерства здравоохранения. Это будет доступно для каждого гражданина. И все смогут ознакомиться с вопросами маршрутизации. Объясню на примере. Если, не дай бог, человек из Архангельской области каким-то образом получает травму кисти и отрубает палец, то помощь в итоге будет организована так, что палец пришьют и он будет двигаться — в областной больнице есть такой специалист, который обладает техникой сосудистого шва, так называемая микрохирургия. И то же самое будет с любой сложной травмой. И по любому заболеванию. Все будет определено на законодательном уровне — список необходимых обследований перед госпитализацией, перед консультацией в медучреждении более высокого уровня.

— К сожалению, сегодня, пациенты, которые приходя в областной центр, не дообследуются. Возможно, лечащие врачи не знакомы с этим распоряжением. Наша цель — это максимальная открытость и как раз-таки публикация всех этих приказов и распоряжений, постановлений, чтобы внести больший порядок в деятельность Министерства здравоохранения области.

— То есть мы правильно понимаем, что сам процесс получения медпомощи от села до областного центра будет полностью изменен.

— Да. Он будет прописан заново.

— Это большая реформа…

— Это не большая реформа, до этого момента приказы были прописаны, доводились до сотрудников, но в какой-то момент про них забывали просто-напросто и продолжали работать по старинке. Сейчас мы будем делать так, чтобы эта информация актуализировалась, приказы обновлялись, и планомерно мы пришли к тому, чтобы на каждом из этапов не было значимых задержек, и пациент максимально быстро получал тот объем медпомощи, который ему нужен. Это особенно важно для пациентов с онкологией, когда любое промедление на каждом из этапов может вести к прогрессированию симптомов, ухудшит прогноз выживаемости и усложнит лечение.

— Еще одна актуальная проблема для этого района и, пожалуй, для любой глубинки — это лекарства, которые там не купить, потому что в некоторых селах и деревнях даже нет аптек. А там, где они есть, не всегда есть необходимые препараты.

— С одной стороны, к сожалению или к счастью, это не наша зона ответственности, естественно, если мы говорим про ГУП «Фармация» и подчиненные аптеки, они согласуют с нами работу аптечной сети, но работу других регламентировать мы никак не можем, как и контролировать наличие или отсутствие конкретных препаратов. Этим занимаются другие органы, но опять же, они не могут повлиять на бизнесменов, чтобы те открыли сеть в поселке или деревне. Сейчас прорабатываются вопросы, как это можно изменить. Поступают обращения от населения, люди предлагают использовать так называемые аптечные лавки — на базе какого-то небольшого грузового автомобиля для продажи лекарств и обеспечения льготными лекарствами. Это вопрос законодательства, если эта идея покажется жизнеспособной, то мы это реализуем.

— Довольно глобальный вопрос от читателя Олега Афонина. Что все-таки ожидает систему здравоохранения в ближайшее время — пополнение, наращивание, сокращение людей?

— Планы достаточно обширные. Суть стратегии заключается в том, что нам необходимо создать наиболее благоприятные условия для медработников, в частности — первичного звена. В том числе на селе, где ощущается их колоссальная нехватка. В фельдшерско-акушерских пунктах нет кадров, они годами пустуют. И основная наша цель — чтобы специалисты захотели работать в сельской местности. Те стимулирующие программы, которые уже по этому направлению существуют, не дают нам в полной мере укомплектоваться кадрами. И сейчас прорабатывается комплекс мер, которые сделают сельскую местность более привлекательной для выпускников медколледжа и СГМУ.

— Необходимы льготные условия для приобретения жилья, чтобы человек мог закрепиться на этой территории и, возможно, решит провести в этом поселке всю жизнь.

Второй момент — про оказание услуг и то, как это сегодня выглядит. Сейчас сильно разрознено выполнение исследований. Будь то лабораторные исследования, будь то патологоанатомические исследования, и получается, например, так, что когда у пациента берут биопсию (кусочек ткани при исследовании желудка), материалы очень долго идут до областного центра, как и ответы потом обратно в район в бумажном виде. По стандарту это не должно занимать более 5–7 дней, а по факту это может быть и две, и три, и четыре недели, и наша цель — это совершенствование системы маршрутизации. На базе ряда районов должны быть центры, которые будут на себя брать эту работу по лабораторной диагностике. Мы не будем стремиться к тому, чтобы купить дорогостоящее лабораторное оборудование в каждую районную больницу, — там оно не будет использоваться даже на десять процентов от своих возможностей и устареет. В итоге с централизацией такой деятельности пациенты могут получить более широкий спектр лабораторных исследований и рассчитывать на быстрый ответ. Это одна из ключевых целей.

Также планируется создание центров оказания медпомощи по специализации, в ближайшее время мы откроем такой центр, который будет заниматься колопроктологией, — в этом есть большая проблема в районах области, так и в городах. Речь идет о заболеваниях прямой кишки, кишечника, поэтому есть необходимость в создании такого центра, где будут идти обследования и лечение.

— И это будет медпомощь от высококвалифицированных специалистов. А пока эта помощь не систематизирована, что можно сказать и про другие виды помощи, это и травматология, и гнойная хирургия, и помощь при рассеянном склерозе и не только. Медпомощь сильно разбросана, мы распыляемся на ряд медучреждений, и сосредоточив направление на одном медучреждении, мы добьемся того, что пропускная способность его возрастет, как и уровень его специалистов. А это приведет к тому, что и очередь ожидания сократится и уменьшится количество осложнений.

Интересные эфиры, где вы можете задавать свои вопросы, мы проводим еще и в Instagram, обязательно подписывайтесь, чтобы не пропустить следующий.