«Мам, может сбежать?»: почему солдат-контрактник из Вельска не вернулся домой живым из армии

В 2016 году в Санкт-Петербурге покончил с жизнью солдат-контрактник из Вельского района Евгений Ланге. Его мать Ирина до сих пор не может добиться наказания виновных — суд постановил, что таких в воинской части нет, а причиной самоубийства стали «собственные суицидальные действия». Также непонятно, почему молодой человек подписал контракт на службу, а затем рассказывал, что не хочет ее продолжать. Мы попытались разобраться в этой непростой истории.

Жизнерадостный и общительный

Евгений был младшим ребенком — в семье до него родились две дочери. В раннем детстве мальчик часто болел простудными заболеваниями. В Вельске ходил в детский сад, а с семи лет — в школу. С пятого класса, по рассказам матери, начал заниматься спортом — плаваньем, бегом и атлетикой. Любил слушать музыку, играть в компьютерные игры, гулять с друзьями. Его помнят общительным и жизнерадостным, у него было много друзей. На учете в полиции не состоял, а до призыва в армию имел только одну вредную привычку — курил с 17 лет.

Затем семья переехала в Вологду, чтобы ухаживать за больной бабушкой. Здесь Женя окончил Вологодский индустриально-транспортный техникум, получив профессию слесаря. Он был старостой группы, участвовал в конкурсе профессионального мастерства и получил награду из рук мэра Вологды.

Евгения призвали в армию из Вологды 5 июня 2014 года. Его сестра позже рассказала в суде, что брат пошел служить с огромным желанием и даже не думал уклоняться от службы. Комиссия признала его полностью годным, без каких-либо замечаний по здоровью: он проходил и психиатра, и нарколога, и психологические тестирования — никаких проблем медики не нашли. Служить Женю отправили под Санкт-Петербург, в воинскую часть № 02511 в поселке Каменка Выборгского района.

«Мать, я буду писать рапорт на увольнение»

В армии Женя получил должность механика бронетранспортера и занимался обслуживанием техники. Судя по материалам дела, он был на хорошем счету у командования. Первый контракт на два года он подписал 5 марта 2015 года — спустя восемь месяцев службы. За четыре месяца до этого он написал матери в соцсети «ВКонтакте», что не хочет его подписывать. Причину он не объяснил. Ирина говорит, что не понимает, почему сын решил пойти на контракт, не дождавшись дембеля. По ее предположению, он считал, что контрактников не бьют и не унижают, в отличие от простых срочников.

Странные сообщения приходили от Евгения родным и после заключения контракта. В июле он написал: «Мам, может сбежать?», а в декабре заявил Ирине, что сожалеет о подписанном контракте. В феврале 2016-го он написал: «Мать, я буду писать рапорт на увольнение». Также он жаловался на то, что командование части заставляло его много работать, из-за чего он оставался без выходных.

Пару раз он рассказывал матери о насилии в части. Однажды попросил отправить ему две тысячи рублей, на которые хотел купить мазь от синяков — по его словам, его избил пьяный сослуживец. Есть и армейские фотографии, на которых Евгений изображен с кровоподтеками на лице. В другой раз он рассказал, что командир роты сломал ему зуб. Позже, на допросах офицеры расскажут, что сам он объяснял их тем, что «упал в снег».

5 июня 2016 года с Евгением заключили повторный контракт сроком на 3 года. При этом он был повышен в звании до ефрейтора. Его сестра рассказала, что после заключения нового контракта брату перестала нравиться армия, и он хотел уехать из Каменки. Она предположила, что подписать новое соглашение его заставило командование воинской части.

Сообщения от солдата со временем становились всё страннее. Однажды он написал сестре сообщение: «Разрешите застрелиться! Пожалуйста!» Когда сестра поинтересовалась, о чем он говорит, Евгений ответил: «О самостреле на стрельбище». Родственники тогда подумали, что он просто устал от службы. Писал он матери и такое: «Лучше спиться и застрелиться, чем такая мразь к вам придет, а вам денег дадут за мою смерть, может, дом подымете, машину купите?»

— Но после моих звонков он успокаивался, и ему хотелось служить дальше, — говорит Ирина. — С его слов, он добросовестно относился к исполнению своих служебных обязанностей. Очень много мне рассказывал о своем гараже, машине. Но, как я поняла, служить ему не нравилось.

Очень агрессивный, нервный и вспыльчивый

Из материалов дела следует, что в армии Женя стал злоупотреблять спиртным — он уже не был обычным рядовым, а фактически работал и мог покупать себе выпивку. Его сослуживцы рассказывают, что он мог напиться до беспамятства в выходные, а раз в два месяца у него случались запои. Но примерно за месяц до гибели молодой человек перестал пить.

Показания сослуживцев и начальников ефрейтора Ланге разнятся: одни говорят о нем, как о спокойном и скрытном человеке, другие — как о нервном и вспыльчивом. Близкий армейский друг рассказал на допросе, что у него часто менялось настроение, а сам себя он называл «шизиком». По его словам, Евгений пытался самоутвердиться, оскорбляя других. С другой стороны, его ценили как механика — ему всегда нужно было постоянно чем-то заниматься, и он сам проявлял инициативу в работе.

— Несмотря на то, что я дружил с Ланге, охарактеризовать его я могу как человека очень агрессивного, постоянно негативно настроенного в отношении окружающих, — следует из его рассказа в материалах дела. — Так, он постоянно беспричинно допускал оскорбительные высказывания в отношении сослуживцев, говоря им это в лицо. В подразделении привыкли к такому его поведению, и большинство не обращало на это внимания.

Этот же товарищ рассказал на допросе, что никаких сожалений о службе тот не высказывал, и о своем нежелании служить ничего не говорил. А кроме того, от него стало известно, что Женя наносил себе увечья — шрамы нашли на предплечье и животе парня. По словам друга, на все вопросы тот объяснял, что делает это «по приколу».

«Рассказывал, что хочет жениться и растить детей»

Еще одним человеком, с кем общался уроженец Вельска, была 15-летняя девушка-москвичка, с которой он регулярно созванивался и переписывался. Сослуживец Жени рассказывал, что между ними была разница в 8 лет.

— Каким образом они познакомились, мне неизвестно. Ланге рассказывал, что она проживает в Москве с родителями и младшим братом. Он рассказывал, что любит ее, хочет на ней жениться, жить вместе и растить детей, — рассказал он на допросе.

При этом, когда друг Жени начал общаться с самой девушкой, она рассказала ему, что с Ланге она находится в приятельских отношениях и не собирается связывать с ним свою жизнь. Женя встречался с ней вживую всего один раз — это было в Санкт-Петербурге, на улице, и встреча длилась 20–30 минут. Армейский друг говорит, что они часто ссорились из-за того, что Евгению не хватало внимания с ее стороны: разговаривала по телефону она не дольше двух минут, а на сообщения могла вовсе не отвечать. В то же время, по его словам, ей не нравилось, что Евгений пьет и общается с другими девушками.

«Сказал, что ему надоело жить»

13 августа 2016 года армейский друг Жени собирался поехать в Санкт-Петербург, а Евгений попросил его купить ему мороженое. Никаких странностей тот в его поведении не заметил. В этот же день он общался с матерью по телефону — Ирина говорит, что сын был веселым, а в конце разговора сказал: «Всех люблю, целую, обнимаю! Всем привет! Скоро увидимся, не скучайте».

Через день сослуживец вернулся в часть, около 22 часов ему позвонил Евгений и попросил в 6 утра прийти на танкодром части и найти его тело. Заявил, что ему «надоело жить». Друг попытался отговорить его, но тот повесил трубку. Через пару минут они снова созвонились, но Женя отказался встретиться, попрощался, и в трубке раздались предсмертные хрипы. Сослуживец дозвонился до офицеров и сообщил о происшествии. Еще через несколько минут тело ефрейтора Ланге нашли на территории танкодрома. В его крови позже нашли алкоголь.

— Я полагаю, что Ланге покончил жизнь самоубийством из-за отношений с девушкой, — пояснил друг на допросе. — После его смерти она прислала мне на телефон их переписку. Примерно с 20 часов у них началась ссора. Ланге просил ее поднять трубку и обещал бросить. В свою очередь она написала, чтобы он ее бросил. Исходя из переписки, я понял, что она так и не ответила на звонки.

Офицерам — взыскания, дело закрыто

После самоубийства Евгения в воинской части было проведено административное расследование. По его итогам были выявлены нарушения, допущенные семью офицерами, которым подчинялся Ланге, — речь шла о нарушениях в проведении психологических тестов.

Все контрактники проходят психологическое обследование раз в полгода. Проходил его и Женя. По информации начальника психологической службы войсковой части, 9 февраля 2015 года тестирование никаких проблем в его психике не выявило — он был отнесен к первой группе нервно-психической устойчивости. Через три месяца, в мае, он снова прошел тест, и в этот раз его отнесли уже ко второй группе. 1 июля 2015 года для допуска к оружию он прошел тестирование в третий раз — у него выявили признаки «аддиктивного и делинквентного поведения, а также наличие признаков суицидального поведения». Эти же результаты подтвердило исследование 24 ноября.

Перед заключением второго контракта на службу Евгений должен был проходить еще одно тестирование, но из материалов дела выходит, что он его просто не сдавал. То есть Ланге приняли на новый период службы с нарушением. Факт подтвердил и начальник психологической службы.

— Командир роты не представил ефрейтора Ланге на психологическое тестирование при заключении очередного контракта в июле 2016 года. В связи с чем, я пояснить затрудняюсь. После выявления склонности к суициду с ним по результатам каждого тестирования должны были проводиться беседы штатными психологами. Документальных подтверждений того, что они осуществлялись, у меня нет, — заявил он.

По факту смерти Жени также было открыто уголовное дело в Выборгском военно-следственном отделе. Но по его итогу в ноябре 2016 года дело закрыли: следствие пришло к выводу, что виновных в смерти ефрейтора нет. Причиной смерти были признаны его собственные суицидальные действия из-за конфликта с девушкой, а командира батальона и других офицеров привлекли к дисциплинарным взысканиям.

Позже Ирина обратилась к независимому эксперту-психиатру, который дал свое заключение и поставил диагноз «эмоционально неустойчивое личное расстройство пограничного типа» и «синдром зависимости от алкоголя». Независимая экспертиза заключила, что после выявления нарушений молодого человека должны были направить на всестороннее психиатрическое обследование и лечение у психиатра.

— Психиатрический диагноз личностного расстройства исключает возможность прохождения военной службы, — говорится в новом заключении. — Военно-врачебные комиссии освобождают лиц с диагнозом личностного расстройства от службы в Вооруженных силах.

Впрочем, выводы независимой экспертизы к делу добавить отказались — Ирина дважды отправляла их в Выборг, но два раза получала отказы.

«Я отправила его здоровым, а получила "Груз 200"»

Мать Жени Ирина подозревает, что психологические проблемы сын приобрел именно на службе — по ее словам, он шел в армию полностью здоровым. Она считает, что уголовное дело закрыли слишком рано, а офицеров нужно было судить за халатность, повлекшую смерть подчиненного.

— Мне написали, что смерть не связана с исполнением воинской службы, — рассказывает она. — Я и с этим не согласна. Если бы сына своевременно направили на обследование и лечение с последующей комиссацией, то он бы был жив. Смерть наступила из-за неоказания своевременной психической помощи, из-за заключения очередного контракта. Женя служил с выявленным суицидальным риском, полгода после первой попытки суицида, и очередной контракт был заключен без проведения обязательного предварительного психологического тестирования. Мой сын был нормальным, здоровым парнем. Ему не только сломали психику через год службы, но и довели до смерти, не оказав никакой медицинской, психологической и психиатрической помощи! В личном деле моего сына взысканий по поводу пьянства нет, а с ним заключили новый контракт, хотя в это отклоняющееся от нормы поведение входит и употребление алкоголя тоже.

Также она считает, что шрамы на руке Евгения появились в результате первой, неудавшейся попытки свести счеты с жизнью во время службы, а в части просто скрыли этот факт. С 2016 года Ирина пытается добиться пересмотра уголовного дела. В ответ на свои обращения она получает отказы. Куда бы она ни писала жалобы на проведение следствия, все они спускаются в Выборгский ВСО, а оттуда идут отказы в пересмотре дела.

— Всё это время я не сидела сложа руки. Я писала, писала, писала, и мне приходили лживые отписки, что всё законно. Я даже обращалась к [председателю Следственного комитета РФ] Бастрыкину, на что он скинул ссылку на свою интернет-приемную и попросил написать обращение. Обращение я написала, отправила, его зарегистрировали. Но плавно спустили туда же, на кого я жалуюсь, — в Выборгский военный комитет. Там его прочитали и отправили отписку, что всё законно, — вспоминает Ирина.

По словам матери, до сих пор не наказан никто из психологической службы, выявившей отклонения в психике Жени, но не отправившей его на обследование к психиатру, а также офицеров отдела кадров, которые должны проконтролировать результаты психологического тестирования перед заключением очередного контракта. Все выговоры и дисциплинарные взыскания офицеры получили по административному расследованию в части.

В мае 2020 года в Архангельске прошел суд о возмещении морального вреда родственникам Евгения. По его итогу Ирине присудили моральный ущерб — 100 тысяч рублей. Ее дочерям — по 60 тысяч, а мужу — 15 тысяч рублей. После него семья подала кассационную жалобу — они не согласны с такими суммами. Следующий суд 17 декабря оставил это решение в силе.

— Вот уже пятый год я живу в состоянии постоянного стресса. Теперь у меня нет сына — я отправила его здоровым, а получила «Груз 200». Виновные выявлены — есть имена, фамилии, звания. Но они не наказаны. Я не могу понять, почему следователь не выделил в отдельное судопроизводство халатность и не завел отдельное уголовное дело на тех людей, вина которых уже выявлена. Что же это за армия такая, в которой за два года службы можно стать психически больным и алкоголиком? — задается вопросом мать.

По ее словам, она хочет рассказать о своем опыте столкновения с армейской машиной другим, чтобы они понимали, куда могут отправиться их сыновья. А еще Ирина считает, что дедовщина из армии всё еще не изжита.

— Я каждую секунду своей жизни буду знать, что сейчас, в данный момент, кого-то в армии избивают, унижают, обворовывают, не дают спать и есть, кто-то планирует побег, кто-то может совершить массовый расстрел, кто-то совершает суицид, — говорит она. — Ничего в армии РФ не изменится, пока следователи не перестанут прикрывать вину офицеров в воинских частях! Военные чиновники разных рангов периодически выступают, что дедовщина в армии искоренена. Но что такое дедовщина? Я назову ее конкретней — уголовщина. Избиение — это уголовная статья. Доведение до самоубийства — это уголовная статья. Неоказание медицинской помощи — это тоже статья. Нужно прекратить этот беспредел!

P. S. Редакция 29.RU направила официальный запрос в Федеральную военную прокуратуру РФ с просьбой прокомментировать случай смерти солдата и проведенное расследование. Спустя месяц ожидания ответы на поставленные вопросы так и не были получены.